«Мы юности нашей, как прежде, верны…»

Рождённым в 1930-е

Наталья Хазова

 

Эти старые, полузабытые строки вспоминаются мне каждый раз, когда я смотрю на эти фотографии. Я тогда вспоминаю их такими, какими они запечатлелись в моей памяти: лица, уже покрытые морщинами, волосы, уже убелённые сединой… и глаза, добрые… Они постарели. Но их глаза остались такими же, как и много десятилетий назад. В них горел все тот же огонёк, который зажегся в их душах в годы юности, и угас только с последним вздохом.

Они пришли в этот мир в тёмные и страшные 30-е. Впереди их ждало испытание, кровавой трещиной расколовшее весь XX век. И потом еще много, много испытаний… И крушение великой страны и великой иллюзии. Как сумели они сохранить и пронести через всю жизнь этот огонь в своих душах? Они просто всегда были верны себе. Ни на минуту не изменили тем ценностям, которые были заложены в них смолоду. Они верили в добро, справедливость, дружбу, братство. Для них иначе быть не могло.

Им было чем гордиться: они стали свидетелями невероятных достижений своего времени. Подумать только: страна едва поднялась из руин — и покорила космос… Бабушка вспоминала, как в этот день вбежала в нашу квартиру на Больничном переулке, схватила маленькую племянницу, стала ее трясти и кричать: «Танька, человек в космосе!» (не знаю, помнит ли это тетя Таня). Радость, та безумная радость побед, коих на их век выпало немало, озаряет их лица на старых фотографиях… Много было и горьких потерь, но они не остались на фотоплёнке… Сохранились только их глаза и улыбки, полные надежды на счастливое, светлое будущее.

Самые тяжкие испытания, испытания душевные, выпали им, уже немолодым, когда рухнула страна, в которой они жили, и были растоптаны идеалы, которые они ценили. Оставшись на развалинах «империи», они так и не смогли понять новую жизнь и принять новые «ценности».

Им была отвратительна та «свобода», а иными словами, бессовестность, ставшая ориентиром в новой жизни. Им было больно слушать, как наглые физиономии с телеэкрана уничтожали то, чем они дышали. С негодованием, смешанным с недоумением, узнавали они «подробности» их же собственной жизни. Им оставалось только спрашивать: «Как могут эти молодые люди, в то время не жившие, о чём-то судить, делать выводы, давать оценки?». И вправе ли вообще кто-либо выносить приговор истории? Они никогда и подумать не могли, что ими якобы управляла «идеологическая машина», как говорили умники новой страны. Они, оказывается, считали «товарищем» тирана и убийцу. Сразу уточню — я не пишу о политике. И я, в отличие от многих, не выношу приговоров. Все, что я хочу сказать — только о людях и о времени. О тех людях, которые не понаслышке знали грандиозную эпоху, и страшную, и тяжёлую, и победную, и неизбежную. Когда она закончилась, все были в растерянности. Я это знаю, что называется, «из первых рук». Бабушкин брат, дядя Володя, вернувшись с церемонии прощания домой, первым делом стал ощупывать себе бока — проверял, целы ли ребра. Давка была страшная. И все же многие считали своим долгом пойти туда. В моей семье об этом говорили открыто и уважительно, даже когда настали другие времена, и помнить об этом (как и обо всём, что касалось советского прошлого) стало как-то неудобно и даже стыдно. Но они не изменили себе.

Да, им был чужд новый мир, в котором царила купля-продажа. Они не могли понять, как можно всё купить и всё продать: и оборонный завод, на котором дядя Саша, другой бабушкин брат, проработал всю жизнь, и памятник культуры, раньше принадлежащий всему народу? А главное, как можно торговать честью и совестью? Они знали, что не имеют подлинной ценности деньги, дома, авто, бриллианты. Не только потому, что они всю жизнь без этого обходились. Просто человеческая жизнь куда дороже предметов роскоши. В материальном мире для них был по-настоящему ценен только кусочек чёрного хлеба, который они до конца дней ни за что не выбрасывали, помня, что этот кусочек тогда, давно, в 40-е, спас им жизнь… Бабушка вспоминала, как во время войны они с братом Володей играли под столом в «дочки-матери». Валечка была «дочкой», а Володя, разумеется, «матерью». Очень хотелось есть, и «дочка» с «мамой» полакомились самой вкусной военной едой: чёрным хлебом с квашеной капустой. Бабушка рассказывала, как они нечаянно съели лишний кусок хлеба, и вернувшийся из школы Саша остался без обеда… Володе тогда сильно попало от дедушки Степана. Валю не ругали — была слишком маленькая. Но этот случай на всю жизнь врезался в память и навсегда разъяснил, что в жизни действительно важно…

Да, в новой реальности они остались всё теми же людьми. Не изменили своих оценок, не отказались от прошлых идеалов. В отличие от многих, не стали вдруг сильно верующими, потому что это было бы нечестно. А они всегда были честны перед собой и людьми. И остались верными своим принципам.

До конца они были бесконечно добрыми, отзывчивыми и дружелюбными. Когда-то дядя Володя, заслуженный связист СССР, объездил весь Союз, напевая свою любимую песню: «Главное, ребята, сердцем не стареть…». Я точно знаю, что они не постарели сердцем, мои дорогие «комсомольцы-добровольцы». Их верность идеалам своей юности, их принципиальность, их чувство справедливости поддерживали волшебные огоньки их душ. Как жаль, что теперь они горят только сквозь сероватый туман старых фотокарточек…

____________________________________

Рекомендуем ознакомиться с другими материалами Натальи Хазовой:

Отражения судьбы… История одной московской семьи в старых фотографиях

Просто помнить… Жизнь москвичей в 1940-х – 1950-х годах

Память сердцу дорога… Жизнь москвичей 1960-х – 1970-х годов